В сердце тьмы - Страница 128

128

Снова пришлось что-то застегивать и привязывать трясущимися пальцами, поглядывая на ближайшие холмы. То, что бросил мне Брус, оказалось накидкой из толстой, поскрипывающей шкуры, покрытой редкими волосами с многогранными вросшими роговыми пластинами, похожими на плитки черепаховой скорлупы. Но эти были поменьше, размером с монету, а кожа оставалась гибкой, хоть и представляла собой защиту лучшую, чем плетеная кольчуга. Шкура каменного вола. Я пристегнул ее с обеих сторон к седлу, там, где видел железные пряжки; заворачивающиеся вперед полы можно было с легкостью провести под шеей удивленной птицы, которая теперь выглядела, как помесь орла с черепахой или как сказочная рептильно-птичья химера.

Я еще отцепил от седла круглый кебирийский щит из тонкой кованой стали и воткнул его вертикально в песок, а потом приготовил лук и стрелы.

Только это я успел, когда колесницы выехали на вершину холма и встали рядком в клубах пыли.

Установилась глухая тишина.

На верхушке стояли пять колесниц – новые не появлялись. Я разглядел колючие букранионы на головах запряженных в них бактрианов, превратившие их в чудовищ, и тяжелые попоны из кожи каменных волов. Косы торчали наискось в гнездах на ступице колеса, а не на обруче, чтобы не побиться о торчавшие отовсюду скалы и валуны.

Продолжалось все несколько ударов моего сердца, а то оказалось где-то высоко в горле.

Я вынул пару стрел, воткнул их в землю рядом со своей ногой, потом проверил пальцем тетиву. Вдруг возница самой крупной колесницы издал дикий вопль, словно мгновенно обезумев, и повозки ринулись с холма, поднимая клубы пыли.

Полагаю, они и правда приняли нас за случайную группу беглецов. Колесницы плохо подходят для штурма чего бы то ни было, но в погоне за беглецами или в стычке с разбитой пехотой им нет равных. Наверное, их командир был уверен, что мы разбежимся в панике по пустыне уже после первой атаки.

Колесницы катились все быстрее, умело становясь в одну шеренгу, я слышал нарастающий свист крутящихся кос.

– Это те новые, с подвижными дышлами, – крикнул Сноп, присев за своей птицей неподалеку, с луком в руках. – Если возница хорош, она сможет развернуться на месте!

– Где наши?! – крикнул в отчаянии я. Крюк, Н’Деле и Бенкей, которые минуту назад выскочили за баррикаду из бактрианов, исчезли, и я никак не мог их высмотреть.

– Там, где нужно, тохимон! – ответил он загадочно.

– Рахии! Ждать! – крикнул Н’Гома. Косы безумно выли, слышимые несмотря на топот копыт бактрианов, а шеренга адских машин все быстрее приближалась к нам.

Первые стрелы полетели вверх, в раскаленное небо. Мне показалось, что они летят медленно и никому не причинят вреда. Но они ускорились и одна за другой упали на толпу людей и животных. Ударили так быстро, что казалось, выросли внезапно между скалами и бактрианами, как странные растения. Раздались испуганные крики и сразу – рев раненого животного.

– Ждать! – крикнул Н’Гома. – Не стрелять! Подпустить ближе! Нгодани! Рахии!

Новые стрелы полетели вверх еще до того, как упали первые. Я слышал их стонущий посвист, когда они взбирались в небо, а потом отчаянный визг, когда ударяли в землю внутри защитного круга.

Я натянул лук и взял на прицел ближайшую колесницу, что находилась уже в сотне шагов.

Видел клубы пыли, разогнанных бактрианов, что казались шипованными морскими тварями, и фигуру возницы, стоявшего на присогнутых ногах, заслоняя голову и щеки широкой кованой перевязью.

– Ждать! Рахии! – запел Н’Гома голосом, полным напряжения. – Стрелять, когда будут проезжать мимо вас! От головы… по очереди… прямо… залп!

Возницы добрались до свернутого в кольцо каравана. Выбрали это место, поскольку здесь из песка не торчали скалы. Я услышал хруст и стук, когда раскрученные косы одна за другой лупили в бока бактрианов, защищенные лишь багажом.

Раздался отчаянный рев животных и людей – вместе; взметнулись фонтаны распыленной крови и полетели какие-то ошметки, а колесницы, развернувшись перед скалами, помчались вдоль каравана, то и дело плюясь стрелами. Когда те посыпались в нашу сторону, поднялся неописуемый шум и хаос.

Повозки пролетали мимо на расстоянии в пару шагов с визгом вращающихся клинков, обрызгивая меня горячей кровью, и я выстрелил в первого возницу, потом еще пару раз по последнему – так быстро, как только сумел натянуть тетиву.

Колесницы миновали нас и разделились, чтобы объехать наш живой форт с другой стороны. Я не видел, попал ли я в кого-то, и попал ли вообще кто-то из нас. А вот они – попали. Отовсюду сзади неслись крики раненых людей, смешанные с ревом испуганных животных. Везде торчали длинные древки с ярко-красным опереньем.

Я смотрел, как возницы разворачиваются, выбрасывая из-под колес фонтаны песка; смотрел на танцующих на задней платформе стрелков. Кто-то из них на повороте ухватился за борт и свесился наружу, навалившись на противоположный бок колесницы, совсем рядом с яростно вращающимися косами. Повозка развернулась, поднимаясь на колесе, и снова погнала на нас, еще один лучник вытягивал стрелу за стрелой и выпускал их в нашу сторону, держа лук горизонтально и почти не целясь.

Одна из тех стрел мелькнула над моей головой, еще одна отскочила от брони моей птицы. Я спустил тетиву, но моя стрела только с треском ударила в мелькающие окованные спицы большого колеса и исчезла. Я прицелился в возницу, но тот уклонился одним движением напряженного, согнутого тела, и стрела воткнулась в выпуклый, будто нос корабля, передок колесницы, не нанеся никому вреда. Он небрежно сломал ее и дернул вожжами, издав дикий вопль.

128