В сердце тьмы - Страница 129

129

Рядом со мной высокий худой подросток бился в муке на песке, ужасно крича: стрела пробила его навылет, по медной коже текла кровь. Кто-то хрипел, утопая в крови из пробитого горла. Я видел вокруг лежащие неподвижно тела, запутавшиеся в пустынных плащах.

Услышал знакомый вопль – косы колесницы сумели вспороть еще одно место в нашей живой баррикаде, несколько бактрианов вскочили на ноги, и я увидел, как два из них гонят в пустыню, теряя товары и оставляя за собой полосу крови. Один волок запутавшегося в упряжи орущего человека, за вторым тянулись красные кишки.

Влекомый животным человек сумел освободиться, я видел, как он встает с земли и бросается назад, к каравану. Он бежал, словно обезумев, перебирая длинными ногами, среди наших криков. Мы кричали ему, кебирийцы скандировали что-то, кажется, его имя, но на спину ему из колесницы прыгнул леопард, и они оба скрылись в туче пыли.

Крик застыл у нас в глотках.

Колесницы кружили, словно скальные волки, нарезая круги, разворачиваясь на месте в свисте кос и засыпая караван стрелами. Они казались заговоренными. Я помню, что выпустил три стрелы, одну за другой, прямо в пролетающую мимо повозку, но не увидел никакого эффекта.

Зато с колесницы в меня полетел дротик, рассекший бок и воткнувшийся в песок, а еще стрела, пробившая мне ногу. Я почувствовал точно удар бичом, закричал и тяжело свалился на землю.

Сразу пришел в себя, удивленный, что не чувствую сильной боли. Дергало, но как-то легко. Стрела торчала из моей ноги, треугольный наконечник выглядывал с тыльной ее части, багровое оперение покачивалось впереди. Я сломал древко, ухватился за наконечник и потянул. Сразу же почувствовал облегчение, но потекла кровь. У меня потемнело в глазах, и показалось, что высохшая красная пустынная земля под моими ногами превратилась в трясину.

Колесницы продолжали кружить, в нас с визгом летели стрелы, точно так же втыкаясь в землю вокруг.

Я ухватился за лук скользкими от крови пальцами и, тряхнув головой, в которой то и дело все плыло, наложил новую стрелу.

Одна из колесниц с воем кос пронеслась мимо, и тогда что-то изменилось. Сбоку от нее песок внезапно взорвался фонтаном, и я увидел фигуру Бенкея. Амитрай вырос буквально из ниоткуда, натягивая цепь, которая вылетела из-под песка перед летящими вперед бактрианами. Один конец ее был обмотан вокруг скалы, второй оставался в руках следопыта – и тот оббежал валун, натянув звенья и упершись ногой.

Все случилось за миг. Возница натягивал вожжи, но было поздно. Бактрианы налетели на натянувшуюся цепь, та ударила их по ногам, Бенкей отпустил свой конец и полетел на песок, как тряпичная кукла.

Все это я отмечал, словно время внезапно замедлилось. Бактрианы запутались и столкнулись, стали одним клубком из ног, морд и колючих доспехов. Взлетел фонтан песка и камней, над кучей ревущих животных пролетела повозка, вращая косами в воздухе, с уткнувшимся в песок дышлом; дерево с треском лопнуло, после чего короб перевернулся колесами вверх со звуком крушения.

Через миг из-за баррикады животных раздался победный рев.

Остальные колесницы умело развернулись на месте, две стали объезжать разрушенную повозку, а две, свистя косами, бросились за Бенкеем.

Песок взорвался в другом месте, сразу за второй колесницей, и в туче пыли появился Крюк. Кирененец крутанул над головой якорем и метнул его в проезжавшую мимо колесницу.

Раздалось бряканье, якорек сплелся с клинками и спицами кружащего колеса, которое принялось накручивать веревку, словно коловорот; та же, привязанная к скале, натянулась, отрывая колесо. Колесница повалилась на одну сторону, рубя землю клинками и выбрасывая верещащего копьеносца, полетевшего прямо в крутящиеся косы. Затем вся упряжка свалилась на баррикаду наших бактрианов.

Бенкей развернулся на бегу и чем-то махнул. Кебирийский метательный клинок, рукоять с торчащими во все стороны серповидными остриями, – точно такой же, как тот, что во дворце я видел в руках тайного убийцы, который пробил грудь моей Ирисы, – мелькнул в воздухе и воткнулся куда-то между бегущими животными, отчего колесница свернула, изменив направление движения.

Внутри каравана возница и лучник отчаянно сражались за жизнь. Все продолжалось едва минуту, несколько посвистов изогнутой кебирийской стали. Леопард с рыком прыгнул над баррикадой из товаров и хотел броситься на одного из кебирийцев, но промахнулся. Кебириец же вывернулся в небывалом изгибе, словно был песчаным смерчем, оттолкнулся ладонью от песка и распорол большой кошке брюхо кончиком сабли. Еще один подпрыгнул и ударил сверху, разрубая леопарду загривок.

Я выстрелил в колесницу, что мчалась за Бенкеем и Крюком, но стрела буквально утонула в реке стрел, полетевших от баррикады. Лучника ударило под мышку, возницу – в бедро, но борта колесницы были покрыты шкурой каменного вола, и большинство стрел отскакивали или пролетали мимо.

Н’Деле появился в том месте, где миг назад прокатились колеса повозки, и бросил свой якорь. Его зубцы воткнулись в нагрудник возницы, веревка натянулась, втыкая того в борт колесницы, солдат дико завопил, но вопль его потонул в треске ломающихся осей. Корпус колесницы упал на землю, отлетевшие колеса поволоклись за ошалевшими бактрианами, вихляя обломанными осями.

– Орнипанты! В атаку! На помощь! – заорал Н’Гома. – Хайяа!

Понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: он кричит мне.

Когда я заскакивал в седло, чувствуя себя так, словно мою ногу пожирает тигр, видел, как Сноп и Брус уже выдвигаются и их птицы поднимаются: живые горы перьев, покрытые чешуйчатыми кафтанами. На каждой под паланкином сидело двое кебирийцев.

129