Драккайнен уселся на плоском камне и развязал узелок.
– Мне считать, что ты потеряла сознание или просто подвисла? – спросил.
Тролль за линией менгиров ходил туда-сюда, нервно порыкивая, как в зоопарке. Вуко расстегнул колчан и вынул две последние стрелы. Нашел соответствующий кусок дерева, старательно его обстругал, затем поместил между наконечниками и связал ремешком от своей прежней пары обувки. Потом отыскал длинную палку, прикрепил к ней разведенные в стороны стрелы, оплетя конструкцию очередными кусками ремня, и, посвистывая, осторожно пошел вниз по склону в сторону водопада.
Вернулся через полчаса, явно расстроенный и раздраженный. Между наконечниками импровизированного гарпуна вилось скользкое змееподобное создание, слегка напоминавшее гигантскую пиявку, особенно из-за овальной присоски, на которой то появлялись, то исчезали тройные челюсти похожих на когти зубов. Что-то вроде кишечного паразита, увеличенного до размеров человеческой ноги.
Вуко бросил вьющуюся добычу на землю и смерил уже пришедшую в сознание Цифраль тяжелым взглядом.
– Ни слова, – процедил и пошел за хворостом.
Молча развел огонь, исподлобья глядя на торчавшего у столпов йети. Чудовище порой порыкивало в его сторону или издавало пару-другую предупредительных клацаний зубами, но казалось, что ему это надоело. Большую часть времени оно просто сидело и со странно-человеческой сосредоточенностью рассматривало свои большие пальцы.
– Я потерял шлем на перевале, – заявил Вуко скрипуче. – Такой был славный шлем. А теперь ни воды принести, ни вскипятить ее.
– Ты тут встанешь лагерем? – спросила Цифраль.
– А что мне делать? Позвонить в дверь? Сижу и жду господина Все Йоханные Медведи.
Нашел достаточно плоский камень и, поругиваясь, попытался выпотрошить свою склизкую добычу.
Когда он уже сидел у костерка, посасывая трубку и с подозрением разглядывая куски странной речной твари, что скворчали на колышках и капали жиром в угли, начали опускаться сумерки. Цифраль куда-то исчезла.
Драккайнен потянулся за кусочком, который казался запекшимся. Осторожно снял его острием ножа на приготовленный лист. Выковырял немного серого, исходящего паром мяса, поперебрасывал его между ладонями, подул, а после осторожно попробовал.
– Боже милосердный, – произнес возмущенно, выплевывая кусок в костер. – Первая вещь во всем проклятущем космосе, которая на вкус точно такая же, как на вид. И при том решительно не напоминает цыпленка.
Поправил остальные куски в надежде, что, получше запекшись, они станут вкуснее, понюхал пальцы и вытер их о траву.
Вытянул перед собой руку и некоторое время всматривался в нее, бурча себе под нос. Ничего не происходило. Опускались мрачные синие сумерки. Шумел водопад. Где-то наверху раздался писклявый крик охотящегося сокола.
Вуко повернул руку в сторону огня.
– Абракадабра, – заявил мрачно и сильнее закутался в плащ. – Jebem to, piczku materinu!
Вместе с сумерками пришел туман. Молниеносно и странно, будто выползая со дна котловины, разошелся клубами вокруг менгиров. Бигфут, сидевший между столпами, внезапно сжался и утонул в его клубах, остались видны только желтовато горящие глаза. Создание издало протяжный писклявый рык. Ему ответил другой звук. Басовитое гудение, доносившееся словно из-под земли. Глубокое, почти инфразвук, на границе слышимости.
Драккайнен бдительно выпрямился и придвинул ладонь к рукояти меча. Потянул носом. Туман пахнул странной гарью и вел себя иначе, чем тот, холодный, с которым ему приходилось иметь дело раньше. Мрачное бурчание отдавалось где-то в черепе и брюхе.
– Это не тот туман, – обронила Цифраль. – Это что-то другое.
– Вижу, – проворчал он.
– Звук доносится изнутри горы, – сказала она с явным испугом. – Из самой середины.
– Слышу, – ответил Вуко и чуть изменил позу, выдвинув клинок из ножен на лишний сантиметр. Что-то коротко вспыхнуло – ярко, словно магнезия. Выстрелило где-то внутри тумана, а потом снова, между менгирами, затем – совсем рядом с ним. Недалеко. Самое большее, метрах в десяти. Бурчание смолкло.
Там, где рассеивались клубы дыма, внезапно возникло чудовище. С ощеренной зубастой пастью и сучковатыми оленьими рогами, бесформенное и покрытое шерстью.
И только через мгновение стало ясно, что это человек.
Невысокий, худощавый, укрытый длинной шубой, в высоких косматых сапогах, что напоминали меховые валки. И в странном шлеме, украшенном рогами. Передняя часть шлема и пространство вокруг лица щетинилось волчьими клыками. Казалось, пришелец выглядывал из волчьей пасти.
Он вытянул в сторону Драккайнена крючковатую палицу, украшенную шипами и увенчанную высохшей рукой трупа: с торчащим пальцем, целившимся прямо в лицо разведчика.
– Прочь, глупец! – воскликнул он. – Боги молчат! Мир заканчивается! Ступай и спрячься, прежде чем змей поглотит солнце! Близится час огня! Боги встают друг против друга! Ты хочешь их пробудить? Ты правда хочешь, чтобы они взглянули на тебя? Ты полагаешь, я займусь твоими больными коровами или беременной дочкой, когда боги готовятся к битве? Ступай прочь, прежде чем они действительно проснутся, глупец!
Под ногами пришлеца то и дело вспыхивало зеленоватое яркое пламя, а в воздух поднимались клубы седого густого дыма.
– Хватило бы сказать «закрыто», – произнес Драккайнен, который уже некоторое время мысленно боролся со словарем. Но когда начал говорить, пошло само собой. – И тыкай в меня чем-то другим, ладно? Можешь одолжить котелок и немного соли?