В сердце тьмы - Страница 139

139

Драккайнену даже не пришлось делать вид, что он пьет. Когда фляга добралась до него, белые всадники уже раскачивались в седлах, один за другим опадали на конские шеи.

– Начинаем, Цифраль, – пробормотал он под нос. Соскочил с коня, отвязал от седла баклагу, полил землю под конскими копытами мутной, илистой жижей, рисуя ею форму замкнутого круга. Жидкость блеснула просверком бриллиантовой пыли.

– Ты уверен, что это подействует? – спросила фея с ноткой нервозности в голосе.

– Я ни в чем не уверен, и ни в чем не могу быть уверенным, – сказал он, осторожно ударяя острием ножа в керамическую скорлупу Копья Дураков. Глина треснула. Кони, стоявшие странным строем, принялись фыркать и прядать ушами.

Драккайнен осторожно снял окаменевшую скорлупу с древка и спрятал ее за пазуху. Потом достал пучок ремней, взял их в зубы, а после потянулся к ладони первого из всадников и привязал ее к копью. Когда привязал двоих, уже мог его не удерживать – частично скрытое в футляре, копье висело вертикально между конскими головами. Вуко видел, как оно искрится перемигивающимся нимбом миниатюрных искорок.

– Готово… – он сунул руку за пазуху и достал высушенную ягодку, бросил ее в рот. Прикрыл глаза. – Две затуманенные вершины, жмущиеся друг к другу, словно ягодицы, – говорил по-фински. – Одни и те же рваные линии скал, затянутые синеватыми испарениями. Два пятна леса вдали, взбирающиеся по склонам, горя королевскими красками осени. Семьдесят три хвойных куста, кривых, словно они вышли из-под руки мастера бонсай. Рассыпанные вокруг бело-серые массивы меловых скал, синеватых, как порченое мясо. Искрящиеся плевки снежных шапок на вершинах…

Он знал, что не сумеет избавиться от этого пейзажа. Никакое другое место он не знал так, как знал это.

Чтобы это понять, нужно самому какое-то время побыть деревом.

* * *

Перенос был как вспышка и встряска. Выжженный под веками пейзаж вырос из ничего и ударил его в лицо.

Когда он открыл глаза, увидел именно то, о чем думал, – только окуналось оно в глубокую черноту зимнего рассвета.

Заржал конь. Драккайнен развязал ремни, удерживавшие ладони воинов. Спалле сполз с седла бессильно, как мешок. Вуко посадил его и проверил пульс на шее. Потом – остальным. Все были живы и спали, глубоко дыша.

Он сунул руку за пазуху и снова вынул кусок отбитой керамической корки, а еще меховой мешочек с мягкой замазкой. Старательно и тщательно заклеил трещины, а потом застегнул кожаный футляр. Переливающийся проблеск силы исчез. Осталась поляна, полная черных, сожженных обрубков деревьев, покрытая снегом, на которой стояли необычные сугробы, напоминавшие всадников верхом на лошадях.

– Ядран, пусть кони лягут на землю, – пробормотал он на ухо скакуну.

Тот коротко заржал, а потом легонько ударил одного в бок, второго лягнул задней ногой. Кони легли. Грюнальди сполз в снег и захрапел.

Нужно было подождать.

* * *

Тропа, ведущая вниз, была отвесной, но лошадей удалось свести по ней без проблем.

– Нужно было сказать, что ты намереваешься делать! – глухо прошипел Спалле. – Так не годится. Ты усыпил нас, словно каких-то животных…

– Иначе не удалось бы, – прошептал в ответ Драккайнен. – Не шуми.

– От песен богов можно заболеть, – ворчал себе под нос Спалле. – Отвратительной болезнью…

Варфнир, что ехал в конце, заметал следы веткой. В нескольких шагах впереди крался Грюнальди: без коня, осторожно ступая по снегу. Вокруг вставал мрачный, свинцовый рассвет. Падал мелкий снег.

* * *

Их было четверо, и шли они быстро. Были в кожухах, расшитых зигзагообазными змеиными узорами, знак Танцующих Змеев вышит сзади, шлемы надеты на меховые капюшоны. От них бил пар. Должно быть, шли издалека.

Впереди – большой бородатый мужичина в шубе и шлеме, украшенном гребнем, похожим на атакующую кобру, с капюшоном, напоминающим рыбьи плавники; в руках нес лук и то и дело припадал к снегу, аккуратно поводя ладонью по засыпанным следам из прошлого дня: словно читал шрифт Брайля.

Воины молчали, внимательно осматриваясь. Казалось, они кого-то ищут – и нервничают.

Группа взошла на невысокий перевал. Гигант впереди вдруг остановился и поднял кулак вверх. Все мгновенно остановились, а потом как можно тише сняли из-за спин щиты и крепче взялись за копья.

Но бородач не сказал и слова, всматривался вниз по склону, с вертикальной морщиной на лбу. Его люди, сбившись группой чуть позади, терпеливо ждали.

Воин, прервав осмотр склона, взглянул на сугроб в паре шагов перед ним. Удивленно вскинул брови и наклонился, чтобы присмотреться внимательнее. Сугроб взорвался ему в лицо облаком снежной пыли.

Огромный воин развернулся к своим, продемонстрировав торчащую в груди стрелу с черным оперением, а потом кашлянул жутким, свистящим звуком – и в этот момент вокруг шеи его оплелась тонкая цепь.

Перевал взорвался хаосом.

Это не походило на привычный бой, один из тех, какие велись в горах непрерывно, с той поры, как Великий Аакен приказал Змеям захватывать все. Тут все шло молниеносно и напоминало резню. Не было в том ни капли рыцарственности. Вокруг Змей взорвался снег, и из ниоткуда появились две белых твари со щелями вместо глаз – и без лица. Один из воинов замахнулся копьем, но цепь с грузиком оплелась вокруг его запястья, тот, кого он хотел проткнуть, метнул ему в лицо стальную звездочку, моментально присел на расставленных ногах и ударил противника в бедро. Еще один выскочил между скалами, где миг назад не было никого, и секанул Змея, стоявшего позади, поперек горла, а потом снова исчез. Последний из Змеев перепрыгнул умирающего бородача и кинулся наутек, но тут взорвался еще один сугроб, и новый снежный демон пинком подбил ему ноги, вскочил на спину и окрутил на шее цепь.

139